Приди, полюби незнакомца - Страница 38

— Я... видите ли... — жалко забормотал было он, но тут же, избегая угрожающего взгляда лошади, попытался придать голосу твердость. — Само собой, понятно, как опасна может быть эта женщина. Кому-то надо...

— Вот! — В руках у него оказалась старая проржавевшая двустволка. — Она пристреляна и заряжена, так что обращайтесь с ней поосторожней, ясно?

С ружьями у Хорэса тоже всегда были неприятности. Сначала над ним насмехался отец — как это так, мужчина не умеет стрелять, потом, сменив гнев на милость, отец попытался научить его обращаться с огнестрельным оружием. Час спустя Тич-старший разглядывал свою простреленную шляпу и разорванный сюртук, а доктор заклеивал ему пластырем рану на спине. Пришлось согласиться с тем, что охотничье дело из круга образования сына придется исключить, и вопрос этот больше не возникал... до настоящего момента.

— Вперед! — послышался чей-то голос. — Не будем терять времени.

Все вокруг оседлали словно из ниоткуда появившихся лошадей. К собственному удивлению, Тич тоже оказался в седле. В руках у него было ружье. Сразу заныло под ложечкой, и он принялся тоскливо оглядываться в поисках своего экипажа и кучера. Неподалеку, наблюдая за происходящим, стоял усатый помощник шерифа. Однако же то хладнокровие, с которым он жевал резинку, не позволяло Тичу надеяться, что власть остановит готовящееся предприятие. Кое-кто следовал за ними в фургонах, и теперь за коротышкой денди образовалась целая процессия. Он все еще шарил взглядом вокруг, стараясь отыскать свой экипаж, и дал себе слово как следует разобраться с кучером, как только тот появится. Но сейчас его не было, так что у Хорэса Тича оставался только один выход.

Кто-то хлестнул его лошаденку, и под гам и крики толпы процессия двинулась вперед. Хорэс никак не предполагал, что эта захудалая животина способна развивать такую скорость. Он подпрыгивал в седле. Лицо исказила гримаса боли. Пытаясь сесть поудобнее, он натянул было вожжи, но тут возникла угроза перелететь через голову лошади. А когда он теснее сдавил коленями бока лошади, та наддала еще больше. Хорэс снова натянул вожжи, но единственное, чего ему удалось добиться, чтобы лошадь перешла на средний галоп. Голова у Хорэса болталась из стороны в сторону, а тело с головы до пят превратилось в мешок дребезжащих костей. До Бель Шен было далеко, и Хорэс со страхом ожидал, что вот-вот въедет прямо в ад.

При прикосновении проворных изящных пальцев, ласкающих клавиатуру, клавесин буквально ожил. Лирин и сама не ожидала, что у нее так хорошо получится, и теперь, когда старые дамы дремали наверху, не упускала случая спуститься в гостиную и поупражняться. Как-то, вернувшись домой, Эштон услышал нежные звуки и поспешил в гостиную. Все это время он занимался отправкой парохода и, лишь убедившись, что все до малейшей детали в порядке, уехал, оставив капитана и мистера Логана заниматься посадкой пассажиров.

Потягивая длинную черную сигару и задумчиво глядя, как кольца дыма поднимаются к потолку, Эштон откинулся в кресле и целиком отдался легкой, воздушной мелодии, которая отзывалась во всех концах дома. Он буквально купался в блаженстве. Никто из женщин не мог оказать такого благотворного воздействия на него, как Лирин. Само ее присутствие было счастьем, и все же во многом она оставалась для него загадкой. Ей многое еще предстояло рассказать ему о себе и о том, где она скрывалась эти три года.

Неожиданно кто-то громко и настойчиво постучал в дверь. Лирин остановилась и глянула по сторонам, словно совершенно забыла, что за пределами гостиной жизнь идет своим чередом.

— Войдите. — Эштон с удивлением увидел на пороге одного из конюхов. Хикори редко заходил в дом, и Эштону стало ясно, что что-то случилось.

— Хозяин! — Кучер ткнул пальцем в направлении Натчеза. — Хозяин, там целая толпа каких-то людей, они все верхом и вроде затевают что-то нехорошее. — Конюх остановился, перевел дух и продолжал: — Сэр, они едут сюда, точно вам говорю. А куда же еще?

Эштон загасил сигару и задумался.

— Ладно, надо подготовиться к приему. Ты как, еще можешь передвигаться или уже выдохся?

— Конечно, могу, сэр, — расплылся в широкой улыбке Хикори. — Я был в сарае, когда заметил их, и сразу помчался сюда. Да это недалеко, всего миля.

— Джадд возится у ручья, — Эштон отдавал команды четко и отрывисто. — Сбегай к нему и скажи, пусть сразу идет сюда да прихватит с собой всех, кто окажется под рукой. Скажи ему, что дело может обернуться серьезно. Пусть идет на кухню к Уиллабелл, она скажет, что делать. Ну а теперь живо вперед.

Хикори повернулся на пятках и выскочил в коридор. Эштон направился к Лирин. Та встала со стула. Он улыбнулся ей успокаивающе и взял ее за руки.

— Не о чем беспокоиться, дорогая. В городе есть парни, которые, когда выпьют лишнего, начинают буянить. Ну а мы знаем, как утихомирить их, так что не обращайте на это внимания, продолжайте играть. Мне очень нравится, как вы играете, прошу вас. Мне надо только кое-что сказать Уиллабелл, а потом я вернусь и посижу на крыльце. — Он нежно поцеловал ей руку и вышел.

Лирин вернулась к клавесину, но с уходом Эштона что-то явно переменилось. Не та атмосфера, не то звучание.

Группа всадников приблизилась к подъезду, где их ожидал хозяин Бель Шен. Они рассыпались полукругом, стараясь занять свою позицию и тесня друг друга. В такой давке в наиболее сложном положении всегда оказывался тот, кто хуже всех ездит верхом, в данном случае Мамфорд Хорэс Тич. Этот герой и столп порядка, приведший за собой целое воинство, остановил лошадь так резко, что ее задние ноги подогнулись. При этом лицо у него жалко исказилось, а дыхание перехватило. Он привстал на стременах, стараясь унять боль и между делом незаметно высвобождая запутавшийся в вожжах приклад слишком длинного ружья. При этом оба дула винтовки восьмого калибра угрожающе уставились своими круглыми глазницами на стоящих рядом, и спутники мистера Тича благоразумно решили высвободить ему побольше жизненного пространства.